Зима. Холода, холода,
Вьюга, ну и что ж...
Не за горами весна,
Солнце, капель и дождь.
Снова поманит дорога
В розовые года,
Где горе и то - от Бога,
Ах, как я хочу туда!
Ну, а пока снег,
Ну а пока сны,
Сильно хотеть грех,
Но как не хотеть весны.
Снова поманит дорога
В розовые года,
Где горе и то - от Бога,
Ах, как я хочу туда!
Я твердо несу свой крест,
Долго гляжу в даль,
И все-то ведь вроде есть,
И будто чего-то жаль.
Это манит дорога
В розовые года,
Где горе и то - от Бога,
Ах, как я хочу туда!
Бродит осень неприкаянно
Позолоченным дождем,
То не листья осыпаются,
Это день летит за днем,
Это падают и кружатся
Календарные листы,
Это память наша рушится,
Тают в прошлое мосты.
Память, память, ох неверная,
Все забудет, все простит,
А ведь так и мой, наверное,
Лист последний облетит.
И закружат ветры буйные
Оторвавшийся листок.
Ни к чему слова ненужные,
Видно просто вышел срок.
Может быть кому-то вспомнюсь я,
Может кто-нибудь всплакнет,
Может выпьют за меня друзья,
А кто-то вслед за мной пойдет.
Бродит осень неприкаянно
Позолоченным дождем,
То не листья осыпаются,
Это день летит за днем.
Пробьют двенадцать раз часы на старой башне.
И это значит мне опять пора идти.
Задумаюсь о том, каким был день вчерашний,
Чтобы в грядущих днях верней искать пути.
Я как умею памятью раскину
И вспомню, как всегда из года в год
Меня и тут и там толкали в спину,
А думали, что двигают вперед.
Бывало, над толпой меня приподнимали,
Мол, ты рожден парить, не ползать по земле,
Но посреди хлопот никак не замечали,
Что поднимают вверх за шею и в петле.
В застолье, где в мой адрес столько сказано,
Кус пожирнее ткнут десятки рук,
А то, что кляп во рту и руки связаны,
Не замечают как-то, недосуг.
Когда невмоготу, когда, чего уж, выпью,
Бывает, прошибет непрошено слеза,
Заботливой рукой мне тотчас слезы вытрут,
При этом выдавив нечаянно глаза.
Я как умею памятью раскину
И вспомню, как всегда из года в год
Меня и тут и там толкали в спину,
А думали, что двигают вперед.
Она идет по городу с букетом не спеша,
Мужчины улыбаются ей вслед,
И женщины вздыхают: «Действительно, хороша!»,-
Прикидывая, сколько же ей лет,
Прикидывая, сколько же ей лет.
Она украдкой тот букет купила за углом,
Сказать подругам: «Это от него».
И лжи ее поверив, залюбуются цветком
И спросят: «Как он?» - А она ответит: «Ничего…»
А дома беспорядок, пес и дочь семи лет,
Засохший фикус пылью покрылся в углу,
На стенке из журнала Макаревича портрет
Да коврик потертый, сбившийся на полу.
Она придет усталая и злая - день как день,
Швырнет цветы и в кресло упадет.
Убрать в квартире ей не то, чтобы лень,
Да только для кого, зачем, ведь никто не придет.
А может в ресторане познакомиться, а что?
Ведь дают ей пока не больше двадцати двух.
Пожалуй, пойти. Или нет, это все не то –
Вдруг там встретится кто-нибудь из подруг.
А завтра она опять пойдет не спеша,
Мужчины будут улыбаться ей вслед,
И будут вздыхать: «Действительно, хороша!»,-
Прикидывая, сколько же ей лет,
Прикидывая, сколько же ей лет.
ИМЯ
Я – всемогущ.
Кто сравнится со мной?
Кто осмелится возразить мне,
или усомниться
в правоте моей?
Есть ли среди вас,
племя человеческое,
достойный,
на котором взгляд мой
задержался бы дольше,
чем нужно для того,
чтобы увидеть мелочную
твою суть,
о человек?..
Стихи.
Из открытой форточки
свежим ветром-
стихи.
Из последнего вагона
семенящим бегом
мазутных шпал –
стихи.
книги – стихи
вериги – стихи
стрелы – стихи
расстрелы – стихи
мать…
дочь…
Храм…
… …
с-т-и-х-и-я
Забыть!
Забыть все то ужасное,
что пока с тобой не случилось.
Забыть!
Забыть быстрее боль,
которая еще не разрывала твоего сознания.
Забыть!
Забыть, пока можно это сделать,
ибо есть вещи,
которые, случившись однажды,
навсегда приживаются в памяти.
Забыть.
ЗИМА
А потом была зима.
Белая-белая,
Праздная.
Она ходила по домам –
Тихая, тихая,
Ласковая.
Она ложилась под окном –
Пушистая-пушистая,
Нежная.
Она ласкалась у ног –
Добрая-добрая,
Незаметная.
Она баюкала детей –
Легкая-легкая,
Заботливая.
А весной померла.
И никто о ней не плакал.
ПЕСНЯ
Открою
скрипичным ключом
сундучок с нотами.
Неумело сотку ковер
из пестрых нитей.
В крайнем случае,
циновку.
Дабы лечь не на голом полу.
НА СМЕРТНОМ ОДРЕ
Два ангела
молча стоят в головах.
Один
неподдельно печален,
другой –
непонятно чему –
улыбается.
Который из них –
Хранитель?
Замолчали, не звенят колокольчики,
Балалаек поумолкли переборчики.
То не свадьба бубенцами зазвякала,
То Россия протрезвела да заплакала.
Будет буря, на ветру гнутся ели,
А мы укрыться от грозы не успели.
Пропадать под мольбы да под вой,
А нам и это на Руси не впервой.
А нам и боль уже не в боль, грех не в грех,
И Господь наш не такой, как у всех.
А нам и хмель уже не в хмель, стыд не в стыд.
Да привыкли уповать: Бог простит.
И замолчали, не звенят колокольчики,
Балалаек да гуслей переборчики.
То не свадьба бубенцами зазвякала,
То Россия протрезвела да заплакала.
Буреломы разметала, вздулись реки.
Выходили из укрытий человеки.
Шли из волчьих ям как есть, голы – босы,
Снова брались за плуги да за косы.
И зазвенели мужики топорами,
Золотили купола под крестами,
И от копоти иконы отмыли,
И как будто бы всегда так и жили.
И зазвенели, не молчат колокольчики,
Балалаек да гуслей переборчики,
Где-то свадьба бубенцами зазвякала -
То грехи свои Россия отплакала.
* * *
Я помню - дожди и весна,
И, руки раскинув, ко мне
Бежит по тюльпанам она,
Но, кажется, это во сне.
И вот, от весны до весны,
От первых проталин и птах
Свои заповедные сны
Я ей посвящаю в стихах.
Ты слышишь меня?
Я устал
Искать тебя в каждой весне…
……Я песню тебе написал...
….. Но, кажется, тоже во сне…
Прост этот мир.
Это я навязываюсь
провожать тебя домой
после дискотеки,
о прекрасное юное создание...
Шучу казенными остротами,
потом
с длинными извинительными предисловиями
рассказываю пошлые анекдоты,
от которых легко,
и как-то само собой
перехожу на душеспасительные беседы
о добре и смысле жизни.
После чего
якобы случайно
и так же естественно,
обнимаю тебя за плечи.
Возможны варианты:
привлекаю к себе за талию,
или просто беру за руку.
Привычно отмечаю про себя,
как ты вздрагиваешь,
к слову сказать
чаще по привычке,
а то и с облегчением.
Потом мы целуемся,
а потом...
Впрочем, какая разница!..
Я забавляюсь, человече.
Ты думаешь, я не знаю,
что не второй я у тебя вовсе,
а во втором десятке...
В твои-то неполные восемнадцать.
Скучен этот мир.
Это я прихожу в отдел кадров
с трудовой книжкой,
сплошь испещренной статьями
за прогулы и пьянку.
Я забавляюсь,
когда ты грозно смотришь на меня
поверх очков,
милая женщина.
В прошлую пятницу
твой муж покинул семью.
А тебе скоро пятьдесят,
и ты не знаешь,
как строить свою жизнь дальше.
Ты смотришь на мои документы,
а сама думаешь о том,
что дочь твоя,
кажется,
в положении
и что надо бы с ней поговорить.
На меня тебе наплевать.
Как, впрочем,
и мне на тебя.
Я знаю,
что ты примешь меня на работу
"в качестве грузчика",
предварительно
постаравшись запугать
строгими порядками на предприятии.
если бы ты знала,
что я читаю твои мысли,
как рифмы на агитплакате,
ты бы поняла,
как это забавно.
Нелеп этот мир.
Вы думаете,
я - один из вас?
Я стою в длиннющей очереди за продуктами.
Вы думаете,
я - один из вас?
Я иду, шатаясь от излишне выпитого.
Вы думаете,
я - один из вас?
Я приношу в редакцию свои стихи.
Чего вы ждете от меня,
от человека?
Я не смогу сделать
ничего сверхъестественного -
я далеко не всесилен.
Чего вы ждете от меня -
от Бога?
Я не стану творить чудеса.
Никогда не снизойду
до дешевых фокусов.
Чего вы ждете?
Когда-то,
много-много лет назад,
и я чего-то от вас ждал...
Я одинок.
Мне скучно.
Я забавляюсь.
Вы думаете,
вы живете!
мыслите!!
любите!!!
Да будет вам известно,
мне подобные:
то не вы,
но я
дергаю за нити
ваших чувств и мыслей.
Когда я
приподнимаю уголки губ в улыбке,
вы стонете,
вы задыхаетесь от смеха;
стоит мне слегка сдвинуть брови,
нахмуриться,
у вас сразу отчего-то холодеет в груди,
хочется упасть,
рухнуть
и грызть,
грызть
вмиг ставшую ненавистной
землю,
в бессильной злобе
царапая ее сведенными судорогой пальцами,
выворачивая с мясом ногти
и не чувствуя боли...
А когда я засыпаю,
утомленный обыденностью происходящего, -
подумать только:
изо дня в день,
уже тысячи и тысячи лет,
одно и тоже! -
когда,
в недолгом забытьи,
я дышу ровно
и лицо мое беспристрастно,
вы способны
умиляться закатом,
сочинять сонеты и газели,
искренне
говорить добрые слова...
вы надеетесь,
так будет вечно...
Глупые.
Вечен только я.
Я уже проснулся
и ваша судьба,
жизнь
и смерть,
любовь
и ненависть
зависят от того,
С КАКИМ НАСТРОЕНИЕМ Я ПОЙДУ ЧИСТИТЬ ЗУБЫ.
Для вас этот мир нелогичен...
Вы возносите мне хвалу
и наступаете на ноги в автобусе.
Вы обращаетесь ко мне
с мольбами в церкви
и равнодушно
протягиваете на улице спички
- прикурить...
Вы проклинаете меня
за несбыточность надежд
и жмете руку при встрече.
Этот мир...
Я создал вас
и сам запутался в содеянном.
Не верьте,
я не беспристрастен.
Я люблю вас!
Ответьте мне взаимностью.
Имя мне - ЖИЗНЬ.
* * *
Ветер.
Где-то наверху.
Очень далеко.
Не достать.
Солнце,
говорят,
еще выше.
Можно и не стараться.
Звезды
настолько далеки,
что мысль отчаивается
оценить расстояние до них.
До них…
Может, попробовать?
* * *
-Пойдем со мной, -
сказала мне она.
- Куда это еще? –
спросил я,
ожидая подвоха.
- Вот на тот пригорок,
у реки –
видишь?
Пригорок я видел.
- Нет.
Не пойду.
- Почему? –
искренне удивилась она.
- Я там был.
Еще осенью.
- Глупенький, -
улыбнулась она, -
ведь тогда
с тобой не было меня.
- А ты кто?
- Разве ты не узнал меня?
Я – Счастье.
- Мое, что ли?
Всамделишнее счастье?!
- И твое тоже.
Всамделишнее.
Ну как,
пошли?
Я на минуту задумался.
- А не врешь?
Счастье жалобно улыбнулось.
- Ну, ладно, -
согласился я, -
ты иди вперед,
а я немного сзади.
Счастье пожало плечами
и тихонько побрело.
когда я дошел до пригорка там никого не было
я огляделся пригорок как пригорок
и никакого счастья
Я так и знал,
что обманет!
* * *
В словах,
некогда продиктованных тебе женщиной,
есть зной.
Даже если эти слова холодны,
не верь –
где-то на самом дне их,
в сокровенных уголках Понимания,
- зной.
Выпей воды
и улыбнись этой женщине –
она поймет,
что ты догадался о ее тайне.
Только не проговорись ей,
что ты знаешь,
что она понимает,
что ты догадался.
* * *
Я выключил свет,
но в комнате оставалось светло.
Я выглянул в окно.
Оказалось, солнце.
- Эй, ты! – крикнул я ему, -
выспаться дашь когда-нибудь?!
Солнце обиделось и закатилось.
Я вздохнул и включил свет.
ЭТО
У меня было ЭТО.
Ко мне приходили друзья,
рассматривали его со всех сторон
и говорили:
«в ЭТОМ что-то есть».
А я не мог понять –
что.
И отнес ЭТО
в комиссионный магазин.
Его купил Колька
и поставил дома
на видном месте.
Я пришел к нему и сказал:
«в ЭТОМ что-то есть».
Пусть теперь он думает –
что.
* * *
Гном откопал клад
и уже собирался нести его домой.
Вот тут-то я к нему и подкрался.
- Дай половинку! – говорю.
- Фигушки, - ответил Гном, -
самому мало.
- Гномушка, - начал я ныть, -
ну поделись, а…
Мне очень-очень надо!..
- Очень-очень?
- Да!!!
- Так чего же ты клад не найдешь?!
Через весь город
Я – к ней.
Через весь город.
Зря?
Выпрямлю убогие улочки
взглядом
из-под мечты…
Пусть.
Растлен асфальт…
Альт?
Да, альт.
Бог мой,
как она на нем играла!
Не в музыке суть?
А что вы мне предложите?
Нет, спасибо,
но я не силен в преферансе.
Выпить?
Можно бы…
да разве
сон перебьет плеть?
Я – к ней.
Через весь город.
А город чужой.
Как это – заблужусь?
Какие вы все смешные!
Да ничего я не хочу,
это ты сам ко мне пристал
со своими советами…
И адреса я не знаю.
Да не спрашивал я…
Ну и что?
На зависть неграм
слоны легко находят воду…
И негры не при чем…
Это я так.
Куда – вбок?
Поворачивать?
Зачем?
Не надо –
я и так найду.
Прямо,
тихо…
Со стороны, наверное, кажется,
Будто я просто прогуливаюсь…
А я иду к ней
Через незнакомый город.
Шаг за шагом.
Год за годом.
Спорим?
На ящик пива?
Идет!
Только тебе придется идти сзади –
всю оставшуюся жизнь.
Ну, как хочешь.
А я – пойду.
К ней.
Через весь город.
* * *
Закрой глаза.
тик-так
Только не оборачивайся.
тик-так
Медленно,
медленно,
очень осторожно –
иди.
тик-так
Все тише
и тише:
тик-так
Замри!
Часовая мина.
* * *
День – все может.
Вечер – все помнит.
Ночь – все простит.
Утро…
Бог его знает,
как там утром…
Если б кто знал,
как лень вставать!
* * *
Я видел танк.
Он похож на слона.
Только зеленый.
Слон ни на кого не похож.
Слон боится мышей.
(якобы)
Танк никого не боится.
Слониха, говорят,
вынашивает детеныша около двух лет.
Детеныша танка
я вообще ни разу не видел.
Слоны бывают дикие,
а бывают и домашние.
Танки тоже.
Вот я и думаю:
кто из них лучше?
* * *
Я видел,
как стареют люди –
медленно
и некрасиво.
Я видел,
как люди рождаются –
поспешно,
необратимо…
Я видел,
как они спят –
баюкают ночь,
раскрыв
смердящие рты,
кутаясь
в марево снов.
Кто-то другой
наблюдал:
за моим рождением,
за моим сном,
за моей,
еще не случившейся,
смертью…
Кто?
И какого,
спрашивается,
черта?!
* * *
Научите,
как смотреть на звезды?
Их
одинаково хорошо видно
и со дна колодца,
и с вершины высокой горы –
ясным днем.
Или просто
в безоблачную ночь –
по всей земле,
с любой ее точки…
Научите,
как на них смотреть,
чтоб не мешали –
ни тучи,
ни луна,
ни солнце?..
* * *
Ощути себя травой.
Подумай.
Реши.
Вырви с корнем.
Пусти по ветру.
Выживешь?
перекати-поле…
Снежинка
Мне часто снится милый, добрый сон
Ты расколола ночь на половинки
И на твою открытую ладонь
Доверчиво слетаются снежинки
Вот снова вечер мается в окне
А мне грустить под вечер не в новинку
Но знаю я, что ты придёшь ко мне
Нетающей, волшебною снежинкой
Но ты уходишь, тронулся вагон
А не вдогон не вымолвить ни слова
Как хорошо, что это только сон
Что ты опять ко мне вернёшься снова!
